Поскольку вопросов “а почему ты пишешь в женском роде?” и “а что значит гендерквир?” меньше не становится, я выпустила ещё один большой текст. (далее)
Картинка для тех, кто спрашивает, правда ли Facebook предлагает десятки гендеров на выбор – вот как это выглядит:
Основное меню выглядит так – Gender: Female / Male / Custom. При выборе Custom уже можно вписать свой вариант и увидеть ряд подсказок. Ниже ещё предложат указать местоимение, применимое к вам – у меня там стоит She, “она”.
Причём там так давно, с 2015 года.
В прошлой записи я пообещала написать по мотивам дебатов об объективации не только про свою идею о возможности переноса понятия объективации на детей (с заменой сексуальности успехами в учёбе: ребёнок из личности становится отличником и реализатором родительских амбиций), но и ещё один некий текст. И вот, собственно, и он: в этот раз речь пойдёт про феномен сисси. (далее)
Вообще я предполагаю, что сама идея “ориентации” со временем отомрёт, по крайней мере в разделении “гомо/гетеро”. Потому что вот, к примеру, моя скромная персона: если меня привлекает женщина, то я кто? Гетеросексуальный мужчина или транслесбиянка, гомосексуальная трансженщина? А те, кто совершают переход – в какой момент “гей” станет “гетеросексуалкой”? Идея дополнить шкалу Кинси шкалой силы сексуального влечения, конечно, интересна – но как быть там, где сами шкалы запутываются? Мало того, что у нас появляются небинарные гендеры, так у нас ещё и сексуальные отношения тоже сдвигаются в сторону разнообразия: есть те, кто живут гостевым браком, есть не спавшие в одной кровати и не имевшие секса десятилетиями супруги, есть открытые отношения, есть периодически трахающиеся по дружбе, есть масса всего, и где тут “влечение на 3 балла по шкале от 1 до 6”?
Самое интересное, что изнутри вся эта мешанина с гендерами, влечениями и привязанностями выглядит проще, чем снаружи. Я вот, к примеру, вообще моногамна и люблю одну конкретную женщину, у нас постоянная пара и в общем-то нам не столь важно, кто мы в той или иной системе классификации. Большинство людей, подозреваю, сами прекрасно могут сказать – “мне нравится Катя, я хочу с ней секса”, каков бы не был контекст. Я очень надеюсь, что мир придёт к модели, где вы с партнёр(к)ами вправе выстраивать отношения как удобно вам, а не так, как надлежит по той или иной придуманной за вас схеме.
Меня спросили, что я думаю о постгендерности – и я, немного подумав, отвечаю. (далее)
В последние несколько дней мы переезжаем, поэтому в нтернете я бываю редко и обычно в сильно уставшем виде. Обещанные тексты неспешно доделываются, а пока вот немного ссылок:
Да, я не очень люблю политтехнологов, и дело не в их убеждениях. Дело скорее в отсутствии таковых и в вере в существовании неких “политтехнологий”. Вот цитата из указанного выше материала Таисии Бекбулатовой для “Коммерсанта”:
Господин Смирнов отметил, что митинг показал, что «в стране, слава богу, не все в порядке». Он подчеркнул, что политтехнологи могут дать АП хорошие советы, как справиться с ситуацией — например, раздробить оппозиционное поле. «Но опять же, мы к кому обращаемся? Кто должен команду дать? Нету такого! — сказал он, отметив, что технологи оказались в “подвешенном состоянии”.— Денег не дают, методичек не дают, темника не дают».
Политика (на мой взгляд) – это про принятие решений на основе этических предпосылок. Коммунисты, например, смотрят на мир через призму эксплуатации, отчуждения труда и классовой борьбы. Всё это не только теоретические концепты, но и некая этическая рамка, которая приводит к тому, что у коммунистов целью становится освобождение трудящихся от эксплуатации капиталом. Отсюда уже следуют практические решения: скажем, поддержать прогрессивную шкалу налогов и национализировать крупные предприятия. Для монархистов характерно совсем иное – идея о данной Богом власти монарха; соответственно монархисты будут против ограничения власти короля и за усечение полномочий парламента.
А со стороны “политтехнологов” всё выглядит так, как будто исход политической борьбы сводится к тому, кто эффективнее применит чисто технические приёмы. Это снова то, что меня лично безмерно раздражает – отрицание человеческой субъектности, сведение людей до уровня автоматов. Люди – не автоматы, и тут мне даже какие-нибудь радикальные имамы или там зелёные анархистки из Deep Green Revolution симпатичнее политтехнологов, готовых работать на кого угодно и не задающихся вопросами “а этично ли это?”.
Конкретно в России сейчас вообще всё просто и понятно. Люди выходили на улицу не потому, что “политтехнологии”, а потому что премьер попался на вранье и незаконном обогащении. Тут нет никакого двойного и тройного дна, как нет его и в большинстве иных протестов. Люди – не слепые и не бессовестные, они видят безобразие и начинают протестовать; вопрос может быть в том, что готовы стерпеть, кто первый выйдет на улицы, но не в том, “кто организовал протесты”.
В своём прошлом посте я написала, что приняла решение изменить пищевую политику в семье. Это решение отчасти было сугубо рациональным – но кроме рационального, в этом решении было и личное зерно. Даже так, личное (транс)гендерное зерно. (далее)
Сегодня, 31 марта, международный день видимости трансгендеров. И это далеко не лишняя инициатива, отметить такой день. Я не берусь говорить от лица транс*сообщества, хотя и относительно близка к нему – иногда в категорию “трансгендеров” относят вообще всех гендерно небинарных людей, и я в таком случае тоже трансгендерка, нон-оп (без операций) … (далее)
Scientific American опубликовал интервью с Отомн Кент (Autumn Kent), трансженщиной-математиком. Оно натолкнуло меня на то, чтобы немного написать и о собственном опыте, о том, как я была мудаком и о том, что давайте уже меняться. (далее)
“Если бы существовал такой мир, где я бы мог сказать: «Я мальчик, обращайтесь ко мне в мужском роде», и люди бы меня сразу приняли, тогда бы я, наверное, не стал принимать гормоны. В таком мире я, возможно, не испытывал бы дискомфорта от своего тела, потому что оно меня, если честно, всегда устраивало. Не устраивало только то, что на меня вешают ярлыки, не считаясь с моими внутренними ощущениями. Ненависть к своему телу, которая возникает у многих транслюдей до перехода, — результат жесткой гендерной стигматизации, основанной, по сути, только на телесных показателях”
(Дима Лунатик, в беседе с “Афишей.Daily”)
Вот, кстати, та мысль, которая мне кажется стоящей проговаривания. Я тоже не хочу и не собираюсь садится на гормоны или тем более проходить хирургическую коррекцию пола. И дело не в том, что мы “не хотим на самом деле быть мужчиной/женщиной”, а в том, что нам – части трансгендеров, гендерквиров, etc. – нужно быть за пределами приписанного пола.
Разборы нейросексизма, популярно о гендерных исследованиях и феминизме. Постоянные обновления, качественные материалы.