Tag Archives: история

Я сейчас в Минске – и читаю публичные лекции. Первая прошла вчера и была посвящена традиционным ценностям, запись можно посмотреть тут, в Facebook у Лены Огарелышевой. Она организовала это мероприятие в ECLAB, за что ей большое спасибо.

23 ноября я рассказываю про мужской и женский мозг, а ещё читаю курс по социальному измерению сексуальности. Про традиционные ценности я раньше публично говорила довольно мало, поэтому вынесу ниже ключевые тезисы:

• когда люди говорят про традиционные отношения, они обычно плохо понимают, что же это такое;
• называть традиционным обществом СССР никак нельзя, традиционное общество – это общество аграрное, с занятостью почти всех “в полях” и с монархией;
• переворот первой половины прошлого века был куда радикальнее современных нам сдвигов;
• с традиционными отношениями обычно ассоциируют чёткое разделение мужского и женского, но это тоже не совсем корректно, так как в куче традиционных обществ были вполне себе небинарные идентичности (грубо говоря, трансгендерность придумали не в Европе двадцатого века);
• мир традиционных культур был не сказать, чтобы вот прямо такой идиллический, как на коробке овсяных хлопьев “Геркулес Традиционный”;
• при этом есть минимум две ценности, которые разделят вообще все: люди хотят быть здоровыми и люди хотят жить относительно благополучно. Даже те, кто выступают против общества потребления, консьюмеризма и капитализма согласятся, что у каждого ребёнка должна быть на зиму тёплая одежда и обувь, а жить впятером внутри комнаты с сырыми стенами – как-то не очень правильно. В этом отношении мир, бесспорно, стал гораздо лучше за последние сто лет;
• изменения к лучшему основаны как на технологиях, так и на социальных институтах – например, всеообщем образовании;
• переход к этому новому миру означал сокращение рождаемости, так как дети стали требовать гораздо больше сил и ответственность родителей сильно выросла, в то время как структура занятости взрослых поменялась. То есть моя прапрабабушка даже не в 2018, а в 1988 году привлекла бы внимание органов опеки: почему у неё младшие дети без присмотра и почему в помещении такая грязь? То, что было нормальным на хуторе 1900 года, в городе конца XX века стало совсем неприемлемо, причём с точки зрения кого угодно – даже консерваторы с этим согласятся;
• следующие глобальные изменения могут придти не со стороны групп, борющихся за свои права (женщины, национальные меньшинства, ЛГБТК+), а со стороны новых технологий. Это половые клетки из соматических, редактирование генома, искусственная матка и – две сильно гипотетические, но с очень высоким потенциалом технологии – “сильный” искусственный интеллект и отмена старения.

К футурологии я отношусь крайне настороженно, но хотя бы обозначить возможные изменения всё-таки было необходимо. Потому что да, большая часть “горячих актуальных тем” сегодняшнего дня в 2118 будет читаться как полемика “прилично ли девушке ездить на лошади в одиночку”.

И то, что я не сказала тогда, но хочу написать сегодня. Некоторые граждане в 2018 году демонстрируют, как они утверждают, возможность жить по-старому: по меньшей мере в части многодетности и жизни на селе. Но есть нюанс: как правило эти люди живут либо на пособия (как Мартенсы), либо за счёт каких-то на редкость удачных для них обстоятельств. Либо, что тоже бывает, внезапно выясняется что семейная идиллия на деле тот ещё ад как для самой семьи, так и для окружающих.

(далее) →

В The Atlantic опубликован пересказ работы Холли Либерман (это авторка книги Buzz: The Stimulating History of the Sex Toy) и Эрика Шацберга (социолог из университета Пенсильвании), суть которой заключается вот в чём: похоже, что расхожее утверждение о практике лечения истерии в викторианскую эпоху при помощи стимуляции женских гениталий попросту неверно. Цитирую:

If vibrating the clitoris were indeed a standard medical therapy in the late 19th and early 20th centuries, one would expect direct historical evidence of the practice, either from proponents or critics. Medical discourse at the time was very contentious. Physicians regularly lauded and attacked therapies that used new technologies, especially electrical devices, so historians would expect to find debates about clitoral vibration in medical journals (de la Peña, 2003). Vibrators were widely promoted for other medical therapies in this era. The American Medical Association was, in fact, quite critical of such vibrator treatments. Furthermore, any medical procedure that could have been perceived as sexual would surely have attracted the attention of censorious moralists. Yet Maines insists that these treatments were not seen as sexual, so according to her own logic, physicians would have had no reason to conceal the practice. Sometimes absence of evidence is really evidence of absence.

То есть в медицинской литературе того времени не удаётся найти прямых упоминаний данного метода и это странно, так как ранее утверждалось, будто бы “массаж до наступления истерического пароксизма” не рассматривался как сексуальная практика – соответственно, скрывать это из медицинского дискурса смысла не было.

Так что да, придётся теперь везде уточнять, что эта информация по меньшей мере сомнительна.

Диалог в комментариях к статье про гендерные исследования и их связь с феминизмом:

Екатерина Головачёва: – Идея то хорошая была, но как всегда фанатики всё испортили. Не смогли вовремя остановиться. И щас имеем обабившихся мужчин и мужиковатых баб.
Alexa Tim: –  А когда с гендерными ролями, всё было хорошо, в какой период и в какой стране? На что, так сказать, ориентироваться-то?
ЕГ: – Нормально было, когда не считалось зазорным, чтоб женщина занималась детьми и хозяйством, а мужчина бы обеспечивал семью. Это норм.
AT: – Ну, тут есть два момента. Первый – в традиционной (т.е. аграрной) культуре женщины работали наряду с мужчинами. До появления рыночных отношений говорить о “содержании семьи” было затруднительно в принципе, а потом, когда стали продавать продукты сельского хозяйства и покупать продукты промышленности/ремесленников – женщины пряли, ткали, ухаживали за скотиной, доили коров, делали сыр и т.д. Заработок сельской семьи зависел от женского труда не в меньшей степени, чем от мужского.

Модель “мужчина кормит семью, женщина занимается детьми и хозяйством” – это, если говорить о России, было примерно в никаких годах. До XX века жили преимущественно в сёлах, далее пошла индустриализация и там опять-таки в оплачиваемый труд вовлекались все подряд. Потом война, женщины встали к станкам заменять мужчин; после войны опять-таки были и асфальтоукладчицы, и работницы на лесоповале. Застойные годы? Опять-таки женщины работают. Девяностые? Нулевые?

Мир, где женщина сидит дома с детьми – это американский средний класс послевоенных лет. И та система разлетелась вдребезги к шестидесятым, про что есть знаковая книга Бетти Фридан “Загадка женственности”. Причём, подчеркну, это именно средний класс и белые женщины – негритянки работали всегда, на низкооплачиваемой работе, и мужья их тоже не могли на одну зарплату содержать двух-трёх детей.

Второй момент. Сейчас доля женщин в оплачиваемом труде составляет по разным развитым странам от 30 до 50 процентов. Если все они пойдут сидеть дома – кто будет работать? Кем мы заменим работающих женщин? Средний класс в США 50-х мог позволить неработающих жён ровно потому, что были менее привелигированные группы, которым можно было платить копейки, а мы что должны сделать?

Уже здесь добавлю, что ближайшее к нам приближение к такой семье – семьи работников, ездящих в город на заработки. Те, кто из, скажем, Брянской области или беларуской Орши едут работать вахтовым методом в Москву – те могут, конечно, привозить большие для их родного места деньги и “кормить всю семью”. Хотите жить так же, пропадать по 10-15-20 дней вдали от дома, трудиться в рамках срочного договора или вовсе в рамках устной договорённости? Пожелаете ли такое своему мужу?

кхм. всеми правдами и неправдами пытаюсь наскрести хороших отцов среди выдающихся деятелей прошлого. и вот смешно – наскребается плохо. от отчаяния я пошла гуглить афоризмы мужиков о детях.
Гегель особенно отличился в плане высказываний о правильном воспитании. Думаю, ого, ничего себе, неужели так просто и я смогу насобирать хотя бы десяток хороших отцов! Ага. Читаем биографию Гегеля: сына от первого брака сдал в детдом, где тот находился с 4 до 10. Ну ок, думаю я, сейчас точно найду. Кант вообще женщин и детей ненавидел. Ну ок.
Смотрим писателей. Тааак… вот у Диккенса детей был десяток. Впрочем, судя по тому, что он сбежал от жены к актрисе осемнадцати лет ему больше нравился процесс. (…) Ладно, думаю. Это все маленькие люди. Вот аристократия всякая – там же есть где развернуться. Вот Франц-Иосиф, что далеко ходить. Читаю про методы воспитания его сына Рудольфа (и волосы дыбом). Папенька самолично выбрал хорошего воспитателя. Который будил четырехлетнего ребенка выстрелами, бросал его одного в лесу (ну такое крутое спортивное ориентирование), запирал в темных комнатах, обливал ледяной водой и всячески унижал. (…) Ладно, думаю, это все немцы. Они с придурью. Смотрю как русских воспитывали – Николая первого и его брата (емое, вообще тушите свет), Рудольфу еще повезло. И тоже папенька был за, а маменька справедливо переживала, что дети до 18 лет будут страдать энурезом и ПТСР.

— Дарья Голощапова, Facebook.