Экология, ценности, вера и нормы

Вчера – вернувшись после поездки в Калужскую область на фестиваль анимационных фильмов – я решила не просто рассказать про некоторые исследования на стыке экологии с социологией, но подробно показать, как я думаю и делаю то, что делаю. Одногруппницы в Вильнюсе, когда мы учились в ЕГУ, часто спрашивали о поиске информации в сети, о работе со статьями на незнакомые темы, о извлечении из этих текстов смысла: поэтому я расписала подробно процесс превращения идеи в небольшой обзор.

Вводная часть

Четверо суток я была вне интернета – вместе с семьеи ездила на “Бессоницу”, очень крутой фестиваль мультфильмов под открытым небом. Мультфильмы там показывали как детские (особенно понравилось “Яблочки-пятки”, добрый, красивый и годный), так и взрослые: всего 300 лент на двух больших экранах и рядом с лагерем на пять тысяч человек.

О лагере, кстати, стоит сказать особо – отметив один экологический момент. На этой самой площадке фестиваль “Бессоница” проводится не в первый раз (с 2014 года), но место все равно в достаточно приличном состоянии. Дно реки, например, идеально: в трёх разных местах ни осколка стекла, ни ржавой банки, ни обрывков плёнки. Лес без мусора и повреждённых деревьев – многие подмосковные леса из числа мною виденных были гораздо хуже. Я много про этот феномен думала ещё находясь на месте в Калужской области и помимо труда организаторов фестивалей отметила про себя два политических момента:

• ограничение автотуризма. Проезд на фестивальную площадку закрыт шлагбаумом и стоянка рядом платная, 2500 рублей на всё время. Дорога в результате не разбита, мусора завозится меньше, шашлычников нет как класса – хотя формально разводить костры вполне разрешалось, при условии окапывания кострищ.
• в продолжение прошлого тезиса – небольшое количество несознательных отдыхающих, способных нанести окружающей среде значительный урон в виде порчи деревьев, оставления отходов и чрезмерного разжигания костров. Кроме некоторой специальной труднодоступности (я утверждаю, что это правильно, отдыхающие на природе в массе своей пусть ходят пешком, если могут) возможно сказался и общий дух мероприятия. Смотреть авторскую анимацию шашлычникам, вероятно, не очень интересно.

Далее, уже сегодня утром, я подумала что это могла бы быть тема для отдельного и довольно важного социологического исследования. Какие социальные характеристики и причины вредительского поведения на природе? Какие-то закономерности тут очевидны (скажем, мой дед изначально был лесником: это сразу иное отношение к лесу, равно как у биологов/экологов), но есть ли, к примеру, корреляция с уровнем образования? Даже не так – поиск корреляций с чётко измеряемыми величинами вроде дохода/возраста/числа жителей в месте проживания интересен, но интуиция мне подсказывает, что смотреть надо на ценности людей, на их представления о том, что важно и значимо, а что не очень. Результаты такой работы, очевидно, практическое значение, ведь хорошо бы как-то с “плохим” поведением людей бороться и предотвращать загодя вытаптывание-замусоривание-выжигание природных территорий.

Пара общих замечаний

Тут, на этом месте, перед самым переходом к главной части, я сделаю небольшое отступление. Когда я поехала в Вильнюс получать систематическое гуманитарное образование, я прекрасно понимала что полтора года магистратуры не компенсируют отсутствие четырёх лет бакалавриата: я все равно меньше прочту классических работ, все равно буду иметь меньше общегуманитарного багажа и даже говорить буду всё равно иначе. Однако уже через полгода обучения до меня дошло, что дело не в количестве прочитанного (прочитать всё написанное по социологии невозможно, невозможно даже “прочесть всё про трансгендерность” или “всё про современные города”), дело в наличии некоторых идей. Одна, очень-очень важная идея, звучит так: “посмотри, не писал ли ранее кто-то по твоей теме”. Я подумала сейчас про то, что было бы круто поискать причины (без)ответственного поведения людей на природе, открыла вкладку и набрала social predictors of environmentalism в строке поиска Google.

Ещё одно пояснение: я часто сталкиваюсь с мнением, что для поиска информации обязательно нужны специальные системы – вроде медико-биологического PubMed. Однако это на самом деле не совсем так – в приведённом выше примере сама фраза уже столь “научна”, что и просто Google даст для начала неплохой результат. А вот если ваш запрос, к примеру, lesbian parents, то да, вы получите ворох популярных публикаций и это не очень удачный запрос, куда лучше в поисках исследовательских материалов написать lesbian parenting studies.

Исследования, которые сегодня нашлись

1. Predictors of Pro-Environmental Behavior in Rural American Communities (2014, Bruno Takahashi, Theresa Selfa, Environmental and Behavior).
2. Some Sociodemographic and Sociopsychological Predictors of Environmentalism (2002, Raudsepp, Maaris, доклад на конференции)
3. Personality predictors of Consumerism and Environmentalism: A preliminary study (2007, Jacob B. Hirsh, Dan Dolderman, Personality and Individual Differences)
4. Toward a Coherent Theory of Environmentally Behavior (2000, P.C. Stern, Journal of Social Issues) – эта ссылка помечена Google как имеющая более 4 тысяч цитирований работа, так что ей стоит уделить особое внимение.

Разумеется, на самом деле работ по данной тематике многократно, то есть буквально в сотни раз, больше. Однако для ответа на вопрос “почему люди мусорят или не мусорят на природе” в первом приближении достаточно как раз одной большой теоретической статьи (последняя ссылка) и нескольких более-менее актуальных практических примеров. Наша задача не сделать профессиональный глубокий обзор, а хотя бы понять, что вообще существует в изначально чужой области. Ну, условно чужой, конечно: читать без подготовки раздел hep-th в физико-математическом arxiv.org вы не сможете, так что я имею в виду смежную, но изначально незнакомую область, вроде моего примера со стыком экологии и социологии.

Несколько замечаний тактического характера

Ещё немного о поиске информации: лично я обычно беру первые две-три статьи и смотрю сразу на кого ссылаются авторы. Это содержится, как правило, в начале статьи – “ранее было показано, что…” всегда сопровождается отсылкой к другим исследовательским работам. Кроме того, иногда находятся даже профильные журналы, в данном случае обнаружился Environmental and Behavior – значит, есть смысл заодно открыть главную страницу и полистать оглавления.

В случае с докладами, слайдами к докладам и постерами имеет смысл делать упор именно на ссылки. Если вы сами не знакомы с областью, то вы можете не отличить качественное исследование от сделанной слегка нетрезвым аспирантом презентации к внутрилабораторному междусобойчику – однако блок ссылок на источники обычно даже в откровенно слабых материалах оказывается достаточным для продвижения в сторону общего ознакомления с темой. Могут, безусловно, попадаться шедевры мысли, где, к примеру, все ссылки из обзора на тему возобновляемых источников энергии ведут исключительно на публикации в “Вестнике противопожарной безопасности Саратовского швейного техникума”, однако тут уже имеет смысл ориентироваться на сравнительно универсальные критерии качества источников. Хорошая статья обычно публикуется в профильном журнале, на неё ссылается кто-то ещё, а самоцитирование в объёме более четверти от списка литературы, как правило, дурной знак. Исключения есть, но при разведывательной работе – неактуальны.

Статьи также сплошь и рядом платные. Если вы ведёте разведывательную работу в незнакомой теме, платить по 35-40 евро за статью, которая вам вообще может не пригодится, нет никакого смысла, а легальной подписки у вас часто под руками тоже не окажется. Как быть? SciHub! Вбиваем адрес статьи, далее всё интуитивно понятно. Это, если что, пиратство, однако реально этим путём пользуются практически все: тема прав на статьи и доступа к ним одна из острых в современном научном мире; я сейчас не буду вдаваться в детали, просто покажу инструмент.

Что пишут исследователи?

Итак, прежде всего стоит отметить верность моего интуитивного предположения: смотреть просто на социоэкономические факторы малоинформативно. Работы, призванные объяснить “экологическое” поведение в массе своей сфокусированы на ценностях. И даже не просто на ценностях, а на связке ценностей (values) с верой (belief) в то, что эти ценности нуждаются в защите и с нормами (norms) поведения, которые позволяют реализовать эту защиту ценности – т.е. природы – на практике. Связка “ценности-вера-нормы” предложена в иной работе уже упоминавшегося выше Пола Стерна и соавторов, причём простой поиск показывает популярность такой модели:

Строго говоря, Стерн исследовал экологический активизм и его поддержку, но поддержка эта выражается, в частности, ресурсозатратным поведением. Люди добровольно отказываются поливать газоны в засуху для уменьшения общего потребления воды из пересыхающих водохранилищ, готовы платить больше за вывоз мусора и тратить время на его сортировку. Вытаскивать на себе мусор из лагеря или тратить деньги на газовые баллоны для отказа от костра, обжигать и закапывать жестянки, идти пешком вместо того, чтобы доехать на машине – всё это вполне подпадает под применимость теории “ценности-вера-нормы”, сам Стерн и соавторы называют такое поведение “природоохранной деятельностью частной сферы”.

“Русское поле энтропии”Кроме того, Стерн указывает на то, что в цепочке от ценностей к вере особую роль играет некая “новая природоохранная парадигма” и здесь я тоже воспользовалась поиском:

Эта самая “новая экологическая парадигма” впервые была описана академическим языком в конце семидесятых годов (последняя ссылка на скриншоте выше) и на самом деле речь идёт об очень популярной идее. Новая экологическая парадигма это про то, что мы все, всё человечество, живём на уникальной и достаточно уязвимой планете, а вовсе не находимся в бескрайнем поле с бесконечными же ресурсами. Про эту парадигму можно рассказать довольно много всего, но ключевых моментов, пожалуй, два: во второй половине XX века люди воочую увидели, что мир-то маленький (авиаперелёты + космические фотоснимки, где видна вся планета) и тогда же люди в массе своей стали постоянно сталкиваться с глобализацией. На мне сейчас, к примеру, цветастая размахайка, полиэстер для которой мог быть сделан в Китае из сырья, добытого в Бразилии или Анголе – и которую потом привезли за тысячу километров куда-нибудь в Москву.

Снова замечание: фактура

Что меня завораживает, так это поиск деталей. Скажем, сейчас я стала искать в голове пример глобализации и посмотрела на свою одежду. Я нашла на ней ярлычок, прочла состав и далее задалась вопросом “а откуда Китай берёт нефть?”. Простой поиск (Chinese oil import) показал, что мир действительно сложен: Китай пользуется не, к примеру, ближайшей Россией или самой богатой нефтью Саудовской Аравии с её удобными морскими путями, а кучей поставщиков по всему миру. Такие детали часто обогащают тексты и вообще расширяют кругозор.

Цепочка “ценности-вера-нормы” раскрывается Стерном в такой схеме:

Ценности – альтруизм, желание действовать на благо других, а также убеждённость в важности природы. “Эгоизм”, отмеченный в колонке ценностей буквой b, играет обратную роль: проведённые исследования показали, что большая степень эгоизма обычно приводит к снижению вовлечённости в природоохранную активность. “Новая парадигма” фигурирует на этой схеме в блоке “верований” и она связывает альтруизм/ценность природы с верой в уязвимость окружающей среды. Далее появляется ещё один важный компонент, а именно убеждённость в своей способности повлиять на ситуацию.

Эта модель, впрочем, задаёт только общие рамки. Та же убеждённость в способности повлиять на ситуацию может быть совершенно разной – сам Стерн приводит пример покупателей, отказывающихся от покупки аэрозольных баллончиков потому, что аэрозоли воспринимаются как угроза озоновому слою. Эта угроза на самом деле давно неактуальна: газы, разрушающие озоновый слой, в такие баллончики перестали заправлять за 20 лет до публикации работы Стерна и соавторов; тем не менее, люди держат в голове некое утверждение и действуют соответствующим образом. Аналогично можно вспомнить пример “зоозащитников”, которые громят виварии при исследовательских лабораториях и выпускают “на волю” животных, чьи шансы выжить вне стерильного бокса равны нулю (мыши с мутациями, ведущими к отключению тимуса, органа иммунной системы). Важно не то, как именно устроены конкретные представления об уязвимом мире и какие именно действия активистки/ты совершают, важны связи между убеждениями и действиями через веру и внутренние нормы.

Конкретное недавнее исследование, проведённое в сельской местности США (в штатах Айова и Канзас) показало кое-что сверх этого. Например, люди активнее участвуют в некой природоохранной деятельности тогда, когда они больше вовлечены в местную жизнь: считают возможным прожить свою жизнь там же, интересуются местной социальной активностью и политикой. Кроме того, с возрастом у американцев активность как правило росла, а женщины были обычно активнее мужчины; образование, как ни странно, заметной роли не играло. А вот ответы на “экологические вопросы” (например “должны ли люди беспокоится по поводу глобального потепления?” и “мои действия не влияют на изменения климата – согласны ли вы с этим?”) как раз очень даже соотносились с реальным поведением.

Итоги

Как показывают описанные выше исследования и построенные на их основе теоретические модели — ключевую роль в поведении на природе играют убеждения людей, а не, скажем, их доход или образование. Ряд ограничений и нюансов говорят, что в конкретном случае “туристы в Подмосковье и около” всё может быть чуть иначе, чем в США – но, по всей видимости, на первом месте стоит убеждённость в ценности сравнительно нетронутой природы в совокупности с верой в возможность что-то изменить.

Эти выводы, в свою очередь, перекликаются с недавно прочитанной мной статьёй (популярной) политолога Сергея Медведева “Русское поле энтропии”. Но это – уже отдельная тема.